Паук
молчит.
Эта
«паучья немота», о которой сказал Осип Мандельштам, развивая в своем творчестве
самобытную поэтическую концепцию слова, тем не менее, весьма красноречива,
выразительна и исполнена взаимодействия с миром. Здесь я не полемизирую с
поэтом – не спорю с тем, что «среди кузнечиков» «слово беспамятствует».
Образ «немоты паучьей» интересует меня как
носитель буквального смысла: мне хочется сосредоточиться на этой немоте, как бы
непроницаемой, на этом молчании паука. И, может быть, через вчувствование как-то
приблизиться к тому, каким образом работает сознание, как происходит «общение
всего со всем»... Как-то приблизиться через эту красноречивую немоту к
разговору о существовании, не в решительных красках, а хотя бы даже в дымке.
Ведь
при всем своем молчаливом, безъязыком пребывании в мире паук активно
транслирует свой внутренний мир во вне. Вам приходилось видеть окутанную
паутиной, сотканную из паутины паучью нору? Вся паучья сущность в ней выявлена
– страшная, беспощадная, охотничья, одинокая и все же живая и даже как-то
внутренне уютная.
А
паутина? Этот изысканный рисунок, этот манящий скрытый выкрик!
В
своем самовыявлении паук точен и выразителен, он не молчит, его речь – его
действия, движение, выпускаемая паутина. Ничего лишнего он не говорит, но слова
его полновесны и наполнены своим паучьим смыслом, молчаливо-аргессивным,
бесстрашным и холодным и каким-то неприкрытым, честным в своей «паучности»…
Комментариев нет:
Отправить комментарий